– Спасибо, – сухо поблагодарил Егор, когда девушка закончила, и отошел.
Последующие два часа Стася убеждала себя, что ей не из-за чего чувствовать себя отверженной. Они с Аравиным тренировались в разных концах зала, и она старалась не смотреть в его сторону. Задетое самолюбие подталкивало к сосредоточенной работе у груши. Ей было сложно. Рассеянные мысли расплывались в голове. Но каждый удар уверенный и сильный. От долгой напряженной работы все мышцы болезненно сопротивлялись нагрузке. Но почему-то даже эта боль не отвлекала от мыслей о Егоре.
Аравин покорял этот мир, не утруждая себя отдавать что-либо взамен. Воспринимал свой чемпионский титул, как должное. Самые сильные боксеры всего света падали у его ног, будто срубленные деревья. А на лице Егора ни единый мускул не дрогнул.
Но Стасе он сказал: «...мое долбанное сердце разрывается от чертовых эмоций каждый раз, когда ты рядом...»
Она четко помнила интонацию, что Аравин вложил в эту фразу, и ее внутренности до сих пор сворачивало от этих воспоминаний.
За свою недолгую жизнь Стася вытерпела столько душевной, а порой и физической боли, что уже и не вспомнит всего. Но с Егором все по-другому стало. Чтобы он ей ни говорил, воспринималось иначе. Будто они разговаривали на другом, никем более не изученном языке.
С ним земли не касалась. На сотые доли сантиметров парила над поверхностью. У сердца словно крылья вырастали, оно восторженно трепыхалось, щекоча изнутри грудную клетку и посылая покалывающие импульсы по всему телу.
Стася понимала, что имеет определенную меру воздействия на Аравина. Непостижимым разуму образом она ощущала, как их чувства сталкиваются в воздухе. Врезаются друг в друга, создавая плотную энергетическую массу вокруг них. А у чувств есть непреоборимая сила.
Тем не менее, Стася не пыталась преследовать Егора. Не стремилась к столь ущербным отношениям. Он мужчина. Оставляла за ним право выбора.
– Сладкова? – Девушка резко обернулась на голос Романа Натаныча. – На ринг!
Проследив взглядом за рукой тренера, внутренне встрепенулась. Усталость как рукой сняло. Все органы чувств сфокусировались на неторопливо вышагивающем по помосту ринга Аравине. Сердце заработало с опасными перебоями. Сейчас близость Егора немного пугала. Это он являлся истинным богом хладнокровия, а ей очень трудно сдерживать лихорадочное волнение.
Шла к рингу с видимой неохотой. Щукин вежливо попросил ее поторопиться, но Стася никак не отреагировала на этот призыв. В ее ушах будто зазвучала грустная мелодия, и она вся упивалась ею. Упрямо поджимая губы, в ожидании очередного сердечного потрясения, несла свое тело все так же бережно.
На нее стали странно поглядывать, закончившие свою тренировку и направляющиеся в раздевалку, спарринг-партнеры Аравина. Но ей было безразлично.
Медленно перемахнув через ограждения, Стася застыла в своем углу ринга.
Лицо горело, волосы влажными завитками касались лица. А несколько потных дорожек исследовали сведенные напряжением мышцы. Не самый привлекательный вид, чтобы предстать перед любимым мужчиной. Но это было абсолютно нормальным явлением для спортзала, если ты работаешь в полную силу.
– Начинай, – поманил Аравин рукой. Он снял перчатки и оставался только с намотанными на кисти белыми бинтами.
Машинально выставив впереди себя согнутые в локтях руки, Стася плавно приблизилась. Набрала в грудь побольше воздуха и с затаенной опаской встретилась с Егором глазами. И он поразил ее. Его взгляд, не прикрытый холодом и безразличием. Интенсивный и опаляющий ответными эмоциями. Сладкову захлестнула жаркая волна. Весь воздух из легких вышел.
На уровне инстинктов она словно физически ощутила возбуждение Егора. И ее тело отозвалось. Внутри нее рождался сильный по своей природе ответный импульс.
Приятнейшие ощущения. Сумасшедшие и слегка пугающие. Ее неосознанный выбор. Она была готова пойти за ним.
Внутри восстали едва утрясшиеся после поцелуя переживания. И они несли не просто ретроспективный[1] характер. Они имели реальную подпитку.
Раньше она не думала, что любовь такая сладкая. Такая терпкая. Всепоглощающая.
Аравин стал центром ее Вселенной. Небесным Царем. Одним только взглядом он менял ее настроение. И Стасю это заключение окончательно расстроило.
Выбросила вперед левую руку, решив начинать с того, что обычно лучше всего срабатывает. Но Егор без особых усилий поймал ее перчатку в широкую ладонь и недовольно свел брови на переносице. Сладкова атаковала еще раз, делая ставку на правый джеб. Закружила вокруг Аравина. Дыхание сбилось от прилагаемых усилий, но Егор легко блокировал все попытки ее наступления.
– Слабо. Медленно. Неуверенно, – холодно констатировал он.
Тепло схлынуло с тела Стаси. Аравин будто затушил разожженный им же костер. Она скрипнула зубами и выпалила:
– Я стараюсь!
– Значит, плохо стараешься, – твердым голосом сказал Аравин.
В ответ девушка стрельнула в него сердитым взглядом.
Что-то обрывалось в груди Егора. Он не мог оторвать от Стаси взгляда. Одержимо скользил ими вдоль ее тела. Надолго замирал в тех местах, которых хотел бы коснуться. Их было много.